Ток-шоу: в споре рождается истина, или Как оптом продаются пороки?

Talk show – от английского «разговорное шоу», «телевизионная развлекательная беседа», «кухонный разговор всем на обозрение, всем на удивление», телевизионный жанр, в центре которого – беседа, разговор, спор о чем-то насущном и злободневном. В сегодняшних ток-шоу на самом деле нет ничего нового. Как и сто лет назад, подобные публичные зрелища удовлетворяют ненасытную человеческую потребность в эмоциях и эксплуатируют низменные страсти каждого из нас.

Talk show — от английского «разговорное шоу», «телевизионная развлекательная беседа», «кухонный разговор всем на обозрение, всем на удивление», телевизионный жанр, в центре которого — беседа, разговор, спор о чем-то насущном и злободневном.

Бывают ток-шоу разные — культурные, просветительские, с претензией на интеллектуальность, когда обсуждается, например, творчество какого-нибудь видного деятеля искусств, где маститые титулоносцы с достоинством обмениваются аргументированными мнениями. Бывают откровенно скандальные, что называется «ниже плинтуса», где на радость толпы вывешивается чье-то грязное белье, срываются все последние одежды с частной тайны и элементарного уважения к чьей-то личной жизни, как правило, на повышенных тонах, со скандалом и квазисенсацией, иногда дракой. Бывают спортивные, кулинарные, политические, музыкальные, молодежные, для мужчин и женщин.

В советские времена ток-шоу находились в своем собственном жанре, были немногочисленны и на интеллектуальный и культурный порядок выше ток-шоу сегодняшних, хотя и проигрывали напрочь по накалу страстей.

Например, передача «Очевидное-невероятное», где академик Капица вел умиротворенные и просветительские беседы со своими коллегами, тоже академиками и профессорами — своего рода советское научно-просветительское ток-«почти что шоу». Или какой-нибудь съезд Компартии, когда часами транслировались дебаты и прения на самих верхах, где академик Сахаров выступал с речью против ввода советских войск в Афганистан, после чего его всячески поносили в тех же самых верхах; или Генсек Горбачев рассказывал о Перестройке, а его аккуратно так критиковали, — то же ток-шоу со всеми присущими ему атрибутами, да еще и «ток-шоу лайв» — неподстроенные, аутентичные и не менее драматичные.

В 90-е наше ТВ бросилось во все лопатки перенимать опыт высоких рейтингов и бешеной популярности у западного ТВ. Сначала появился «Взгляд», уже ток-шоу в том самом западном понимании термина, хотя и без обязательного скандала и подставных актеров, потом появились другие. Молодые и ретивые, вроде Андрея Малахова, не стали долго думать и принялись калькировать не самые лучшие образцы западных шоу со всей присущей им грязью, скандалами, подставными драками (те, кто близко знаком, например, с американскими ток-шоу, отметят почти идентичную схожесть с ними).

В конце 90-х наше ТВ уже пестрело ток-посиделками на все вкусы и примерно с одинаковой интеллектуальной претензией: «Моя семья», «Окна», «Большая стирка», «Пусть говорят». Сегодня те же дельцы от ТВ-бизнеса прекрасно понимают, что интереснее реальных, жизненных ситуаций для обсуждения могут быть только ситуации выдуманные, утрированные, гипертрофированные в своей порочности, блеске и нищете богатой-бедной жизни страны.

Сегодня самые ходовые роли, расписанные на таких ток-шоу на месяцы вперед — это роли гулящих женщин, непутевых мамаш, у которых отбирают детей в дом ребенка, внезапно нашедшиеся дети, внезапно нашедшиеся родители, непутевые отцы, бывшие преступники, экстрасенсы и люди с неординарными способностями и извращенными пристрастиями. Самый большой спрос — на умение не договориться и поладить, а устроить скандал или потасовку в студии. Как ни странно, житейские истории, где в семье лад и гармония, не пользуются большим спросом, так как в сегодняшнем российском обществе лучшей терапией своей собственной депрессии является подглядывание за депрессией чужой. Хотя, после большой дозы негатива, специалисты временами дают зрителю маленькую пилюлю счастья и благополучия — иногда это тоже срабатывает.

Все сегодняшние ток-шоу стряпаются примерно по одной схеме:

1) подхватывается злободневная, интересующая всех тема (семья, работа, измена, популярность — или что на сегодня наиболее раскручено в СМИ);

2) подбираются актеры (как правило, это подставные актеры погорелых театров, которых широкая публика в лицо не знает, и просто люди с актерскими способностями, хотя часто приглашают людей с вполне реальными, своими историями, на которые пишется сценарий в жанре мелодрама, триллер, хоррор, или настоящие несчастные люди из глубинки, готовые за сто долларов вывернуть свое белье на всеобщее обозрение и не совсем отдающие себе отчет в том, что их используют);

3) приглашаются ведущие, а также так называемые эксперты (часто это просто известные личности, к чьему мнению обыватель должен прислушаться: например, известные актеры или музыканты, депутаты и деятели искусств, которые судят, например, на тему психологии или судопроизводства — здесь по принципу «Талантливый человек — талантлив во всем», они курсируют из передачи в передачу, участие в которых им неплохо оплачивается).

4) среди зрителей в зале также распределяются роли статистов — кому задать какой вопрос, кому возмутиться, кому иногда выбежать в центр и дать в морду (чем жестче — тем лучше).

И пошло-поехало: дубль, другой, двадцать пятый, порезали, это выкинули, это вставили, сшили в одно лоскутное одеяло — и глядишь, вот те и ток-шоу. И развитие болтовни-балагана — всегда по принципу от малого к большому, часто по сценарию, известному только устроителям передачи, но не самим участникам — так разжигается и удерживается интерес зрителя, который вот-вот переключится на другой канал.

Со стороны, для здорового человека, подобное действо выглядит как средневековый цирк уродов, когда в центр выкидывают какого-нибудь карлика или горбуна — героя передачи (Вавилонскую блудницу — гулящую женщину, которая якобы толком не знает, кто отцы ее детей, мужчину-алкоголика-тунеядца-дебила, заплаканных детей), который на потеху многоуважаемой публике начинает выкидывать коленца, да так высоко, что видать нижнее обгаженное белье.

Зритель-толпа неистовствует, закидывая уродца гнилыми помидорами, чтобы потом, может быть, великодушно пожалеть. Многоуважаемые судьи-эксперты величаво, с высокомерной усмешкой или таким же высоким презрением клеймят уродца за то, что тот выкидывает коленца да еще и свое грязное белье всем кажет — ай-ай-ай, как ему не стыдно. Иногда, чтобы в самом конце-апогее также явить свое великодушие — простить и принять уродца, а публике устроить массовый катарсис.

В сегодняшних ток-шоу на самом деле нет ничего нового. Как и сто лет назад, подобные публичные зрелища удовлетворяют ненасытную человеческую потребность в эмоциях и эксплуатируют низменные страсти каждого из нас: любопытство и желание подглядывать за чужой частной жизнью, желание толкнуть ближнего или, напротив, почувствовать себя добрым самаритянином и протянуть руку помощи, желательно ненадолго. Научить нравственности или как-то поправить ситуацию на таких шоу почти невозможно, так как они имеют, скорее, обратный эффект: многие видят в них возможность подзаработать и прославиться — не больше.

Единственный очевидный плюс, о котором я заметил выше, это массовая ремиссия собственного депрессивного состояния путем наблюдения за депрессией чужой. Остальное — весьма сомнительная польза, дурная сказка для больных взрослых, которые считают себя здоровыми.