Тарас Шевченко. Разве можно любить Родину сильнее?

У каждого народа есть свои пророки и гении, которыми принято гордиться, на кого призвано равняться и в чьем творчестве в трудный час искать совета. Для украинцев это Тарас Григорьевич Шевченко, поэт, писатель, художник и мыслитель, бывший крепостной, все творчество и сама жизнь которого пронизаны неутолимой, безграничной болью и переживанием за свою «неньку-Украiну», за свой угнетенный народ.

Шевченко — бесспорно, явление уникальное, заслуживающее пристального изучения — и по своей даровитости, и по своему месту в литературе, искусстве, культуре.

Родился будущий «гений украинского народа», как позже его назовут, 9 марта 1814 года в с. Моринци, Звенигородского уезда на Киевщине, в семье крепостного. С самого раннего детства жизнь его напоминала «пекло», как он позже напишет. От тяжелой работы «на панщине» рано умирает его мать, его отец вынужден жениться на другой, но и он скоро умирает, после чего жизнь Тараса становится еще невыносимее.

У дьякона Павла Рубана Тарас обучается грамоте, в основное время выполняя работу «наймита», наемного работника, или батрака. «За десять копеек» читает на похоронах псалтырь, батрачит у дьякона Петра Богословского, после чего терпению его приходит конец и он бежит к другому дьякону-иконописцу, с целью научиться рисовать. Но и там оказывается в роли наемного работника, носит воду из речки, помогает по хозяйству, разводит краски.

Именно в этом юном возрасте закладывается будущее бескомпромиссное мировоззрение Тараса: на примере тяжелой доли и ранней смерти своих родителей и родных, на своем горьком опыте он познает, что такое «панщина», крепостничество, тяжелый подневольный труд. Тогда же он делает свои первые поэтические попытки, чтобы дать выход душившим его чувствам: «Я в сiрiй свитинi, ви пани багатi, не смiйтеся ж з мене, що я сирота!»

В то же время, в коротких перерывах от тяжелой работы, он заучивает народные песни. Живя в то время у брата Николая, Тарас начинает постигать азы художественного рисования, найдя себе учителя-маляра из местных. Потом его берут поваренком ко двору помещика Энгельгардта, где он урывками продолжает заниматься столь полюбившимся ему художеством в качестве крепостного, и тогда же получает от своих хозяев первую оценку своего умения: «Годен для комнатного живописца».

В 1831 году, вместе с сыном помещика Энгельгардта Павлом Эндельгардтом, он прибывает в Санкт-Петербург в качестве «козачка», то есть адъютанта, а уже в 1832 году поступает «в контракт» к цеховому мастеру-живописцу В. Ширяеву. В 1835 году его рисунки получают высокую оценку Товарищества художников при Академии искусств.

В то же время Тарас знакомится с творчеством Пушкина и Жуковского, происходит его знакомство с «великим Карлом Брюлловым». В библиотеке своего товарища писателя Е. Гребенки он жадно знакомится с творчеством своих соотечественников И. Котляревского, П. Гулага-Артемовского, Г. Квитки-Основьяненко.

В то же время в судьбе молодого крепостного Т. Шевченко грядет переломный момент: среди гуманистов Товарищества художников у художников К. Брюллова, О. Венецианова, поэта В. Жуковского, конференц-секретаря Академии искусств Григоровича и других вызревает план выкупить талантливого юношу из крепостничества. К. Брюллов рисует портрет В. Жуковского, картина разыгрывается в лотерею и продается за 2500 рублей, и на вырученные деньги Тараса освобождают.

В 1843 году Тарас Шевченко возвращается к себе на родину, на Украину, где он не был 14 лет. И все так же, как и 14 лет назад, он встречает тот же угнетенный народ, видит непосильный труд на панщине, от которого умирают, становится свидетелем несправедливости и произвола.

Свободный от рабства, возмужавший и подготовленный уже к зрелому осмыслению происходящего на своей «рiдной Украiне», от переполняющих его чувств, он тогда пишет: «И я прозрiвати став потроху… Доглядаюсь, — бодай не казати, кругом мене, де не гляну, не люди, а змii…» И далее, уже с пронзительной болью и любовью: «Я так ii люблю, мою Украiну убогу, что прокляну святого бога, за неi душу погублю!»

В то время, возмущенный тем, что видит и чего изменить не в силах, он пишет одни из своих самых известных творений, каждое слово которых пронизано болью за свой народ и ненавистью к его поработителям, польской Шляхте и царской России: «Розрита могила», «Чигрине, Чигрине», «Гайдамаки», «Кобзар», «I мертвим, i живим, i ненародженним…» и др.

Что еще может поразить неподготовленного читателя, читателя, незнакомого близко с тяжелой историей и культурой родного края поэта, не оставшись незамеченным для наших легкомысленных и во многом на быстрый позитив настроенных времен, так это то, что у Тараса Шевченко почти нет, как бы сказали, «веселых, оптимистичных стихов». Через все его творчество красной нитью проходит негодование, боль и тоска — как по судьбе своих соотечественников, так и к своей собственной судьбе.

Почти в каждом его творении встречаются эти непреодолимые чувства, он то и дело пишет: «Добра не жди, не жди сподiванноi доли…», «В неволi тяжко, хоча й волi, сказать по правдi, не було…», «Нудно менi, тяжко, — що маю робити?», «Тяжко-важко в свiтi житии…» И так почти на протяжении всего своего творчества.

Тарас Шевченко — поэт «своеi и свого народа неволи». Поэт-патриот, которому было несносно «боляче» за свою Родину. Которому было тесно на свете, потому что свет для него был и не свет, а тьма.

И одно из самых пронзительных стихотворений, когда-либо написанных, и которое я считаю одним из лучших шевченковских творений, вердикт тому страшному времени и человеку:

Чи то недоля та неволя, Чи то літа ті, летячи, Розбили душу? Чи ніколи Й не жив я з нею, живучи З людьми в паскуді, опаскудив І душу чистую?.. А люде! (Звичайне, люде, сміючись) Зовуть її і молодою, І непорочною, святою, І ще якоюсь… Вороги! І люті! люті! ви ж украли, В багно погане заховали Алмаз мій чистий, дорогий, Мою колись святую душу! Та й смієтесь. Нехристияне! Чи не меж вами ж я, погані, Так опоганивсь, що й не знать, Чи й був я чистим коли-небудь, Бо ви мене з святого неба Взяли меж себе — і писать Погані вірші научили. Ви тяжкий камень положили Посеред шляху… і розбили О йо`го… Бога боячись! Моє малеє, та убоге, Та серце праведне колись! Тепер іду я без дороги, Без шляху битого… а ви! Дивуєтесь, що спотикаюсь, Що вас і долю проклинаю, І плачу тяжко, і, як ви… Душі убогої цураюсь, Своєї грішної душі!